Иллюзия невмешательства

Здесь кроется немалая опасность, которую можно назвать "иллюзией невмешательства". Социолог с твердой установкой не вмешиваться в рассказ респондента, которую он в начале беседы обозначает просьбой к респонденту типа: "Расскажите о себе, своей семье все, что хотите (хотели бы рассказать, находите интересным, важным и т.п.)", считает, что этого достаточно для того, чтобы респондент не чувствовал давления на него со стороны исследователя.

Однако избежать определенного давления интервьюера на респондента в процессе интервью невозможно, так как исследователь не может оставаться абсолютно нейтральным к содержанию беседы и своему собеседнику. Своими репликами, интонациями, уточняющими вопросами, мимикой он показывает респонденту, что его интересует больше всего, с чем он согласен, чему удивлен и т.д. "Иллюзия невмешательства" проявляется в том, что благодаря своей установке исследователь не осознает степени своего влияния на респондента, тогда как социолог, придерживаясь определенного плана беседы и задавая необходимые ему вопросы, понимает, что управляет ходом интервью и определенным образом влияет на рассказ респондента.

Обнаружить степень влияния исследователя в "свободном" рассказе о своей жизни можно по подробной стенограмме беседы в тех местах, где интервьюер ничего не говорит, а респондент по какой-то причине меняет тему разговора или отвечает на не поставленный вопрос, начинает пояснять свою мысль или оправдываться. Как правило, интервьюер редко когда может вспомнить, что произошло в этот момент в беседе. Может быть он удивленно покачал головой или вопросительно посмотрел на говорящего или произнес реплику типа "да", "это интересно", "я понимаю" с определенной интонацией, либо перестал записывать, скучающе посмотрел куда-то мимо респондента и т.п.

Например, в ходе интервью, рассказывая о своей должности бригадира в колхозе респондент говорит: "Да, от меня тогда много зависело. Ты не думай, не хвастаю. Да, много чего было. Ну ладно, давай я тебе лучше о нашем МТС..."

Может быть, респондент перехватил недоверчивый взгляд интервьюера или подумал, о том как он выглядит в глазах чужого человека, который его не знает. Он явно смутился и перевел тему разговора.

Опасение респондента, что его рассказ или он сам будут выглядеть со стороны не лучшим образом может пробудиться совершенно неожиданно под влиянием собственной интерпретации невербального поведения интервьюера или даже просто его присутствия. Например, респондент ведет рассказ о трагедии своей семьи в период голода 1933 г.: "Вот свой человек, а все отобрал. Пуд свеклы Ваня нес и четверть молока. И Дань-ка отобрал все. Подлец! Ни дна ему, ни покрышки! Ну ведь каждый сам себя спасал, что ж тут сделаешь".

Опытный интервьюер, который вел запись беседы на диктофон, посчитал важным дополнить расшифровку записи этого момента в беседе своим замечанием, которое поясняет, что переход от эмоциональной характеристики кума Даньки к этическому обобщению произошел не сразу. Интервьюер отметил в своей записи беседы: "Долгая пауза, вздыхает, плачет... Потом вдруг говорит в примирительно-прощающем тоне". Эта пауза, "потом вдруг..." и последующий вывод-оправдание может быть реакцией на присутствие собеседника. Именно на сам факт присутствия, так как респондентка была слепой и не могла видеть выражение лица собеседника или какие-либо его жесты. Содержание данной реакции может отражать как моральную позицию респондента и опасение, что его эмоциональный всплеск будет понят как проявление злопамятности, что противоречит христианской этической модели прощения греха, так и просто попытку осознать то время и себя в нем. Но, так или иначе, присутствие интервьюера каким-то образом повлияло на ее воспоминания.