Из полевых дневников

Полевой дневник является важным рабочим инструментом качественного социологического исследования. Как правило, исследователь сам определяет роль и значение полевого дневника в своей работе. Для одних он является регистрационным журналом наблюдений, где подробно описываются все события за день, для других — это своего рода "записки путешественника", где впечатления от прожитого дня соседствуют с абстрактными рассуждениями. Полевой дневник может выполнять функцию личного собеседника, которому исследователь в случае, когда он оторван от привычного круга общения, доверяет свои мысли и переживания. Некоторые исследователи ограничивают роль полевого дневника функциями ежедневника, внося записи о текущих планах и их реализации в соответствии с задачами исследования.

Это разнообразие в формах и содержании записей полевых исследователей, применяющих качественные методы исследования в своей работе, связано с отсутствием жесткой формализации этапов исследования, спецификой целей и задач научной работы, индивидуальностью самого исследователя и технической оснащенностью и длительностью экспедиции. Например, если записи бесед ведутся на диктофон, а наблюдения осуществляются с помощью видеосъемки, то в полевом дневнике меньше записей о содержании беседы или наблюдения, а больше комментариев к ним. Чем дольше исследователь находится в поле, в отрыве от своего привычного образа жизни, тем больше в дневнике появляется исповедальных сюжетов, тем чаще он носит личный характер.

Не подвергая сомнению право каждого исследователя на выбор способа ведения полевого дневника, авторы хотели бы обратить внимание на некоторые разделы полевого исследования, где использование полевого дневника особенно полезно:

1. Совершенствование методики исследования. Поскольку в качественном исследовании методика создается и развивается по ходу исследования, то дневниковые записи о "поведении" инструментария исследования очень полезны. Особенно нужны заметки об удачных и неудачных темах интервью и отдельных вопросах, где анализируются причины успеха или провала исследователя. В качестве примера можно привести выдержки из неопубликованного полевого дневника автора этой главы, написанного во время участия в международном тендерном исследовании, проводившего интервью с использованием переводного вопросника о разделении ролей в семье в одном из российских сел:

"...Прямой перевод с английского языка на русский (вопросника для исследования брачных отношений. — Прим. авт.) в сельской местности вызывает в ряде случаев недоумение крестьян, что вынуждает интервьюера переводить с "русского на русский", т.е. давать свою интерпретацию вопроса, что в общем считается нарушением "чистоты эксперимента", так как другой интервьюер мог этот вопрос разъяснить по-своему. Так, в ответ на разъяснение интервьюера по вопросу: "Когда между Вами нет согласия?.. Как часто Вы ищете приемлемого для Вас обоих компромисса?", — рес-пондентка заявила, что никакого компромисса они не ищут, а "просто мирятся и все, без всякого компромисса".

Конечно, пилотаж полевого инструментария частично сглаживает наиболее анекдотичные недоразумения, но проблема остается. Однако, на мой взгляд, именно вопросы, звучащие "не по-русски" (по смыслу и по построению) вызвали наиболее интересную реакцию, которая высвечивает разницу в семейных отношениях между культурами разных стран, между городом и селом.

Именно непонимание смысла вопроса сельским респондентом особенно наглядно демонстрирует специфику восприятия брачных отношений в селе. Например, важность соответствия тендерным ролям в сельских семьях признается только в отношении заработка мужа, который должен приносить в семью доход больше, чем жена. Другие вопросы о важности "справляться лучше, чем супруг(а) с ведением домашнего хозяйства (воспитанием детей, ремонтом дома, заботой о родителях и т.п.) вызвали недоумение или стандартный ответ: "Не важно кто лучше, лишь бы что-то делал(а)". Видимо наши респонденты находятся пока вдалеке от проблем внутрисемейного соревнования.

Вызывал затруднения у респондентов вопрос о способе выхода из конфликта между супругами через проговаривание причины ссоры ("Как часто садитесь и говорите о проблеме до ее полного разрешения?"). Очевидно в большинстве сельских семей супруги после ссоры не выясняют отношения, а ждут, "когда уляжется само собой" или "утро вечера мудренее", "спать ляжем — видно будет" и т.п.

Обращает на себя внимание некоторое раздражение респондентов на обилие вопросов о восприятии разделения труда в семье. Здесь сказывается традиционное разделение труда в сельских семьях, где работа по дому лежит в основном на женщине. Возможно, что цикличность сельскохозяйственных работ определяет очень низкую конфликтность в сельской семье из-за иного распределения обязанностей в ней по сравнению с городской семьей. Условно говоря, пребывание мужчины на печи от уборочной до сева воспринимается женщинами достаточно лояльно. Конечно, у крестьянина есть работа круглый год на своем подворье, но энергосберегающий режим жизни зимой, возможно, является необходимым условием для эффективной работы "от зари до зари" в страду. Поэтому многочисленные вопросы на эту тему воспринимались как "городские", чуждые сельскому образу жизни.

Здесь автор дневника перечисляет недостатки методики, анализирует причины затруднений респондентов во время интервью, показывает, что непонятные вопросы в данном случае могут выступать индикатором различий между культурами;

2. Интерпретация и анализ информации. Дневниковые записи могут помочь восстановить контекст беседы, первые впечатления исследователя добавляют важные детали для интерпретации и анализа информации;

3. Инструмент рефлексии исследователя. В качественном исследовании особое значение имеет не только полное и глубокое понимание исследователем содержания информации, полученной от респондента, представляющей собой результат его рефлексии по поводу того или иного события, которым интересуется исследователь, но и понимание особенности восприятия этой информации самим исследователем.

Характер рефлексии самого исследователя может неплохо передать полевой дневник, если исследователь достаточно подробно описывает свои впечатления от встречи. Вот пример из дневника полевого исследователя, где показано как меняется его восприятие респондента, "навешиваются и снимаются ярлыки", меняется позиция исследователя во время встреч с респондентом и оценка его личности (запись приводится с сокращениями):

"16 января 1990 г. Среда.

Ходили к трактористу Петру Зайцеву в Новый поселок. Он собрался стать фермером. Беседовали 3 часа. Собирается сначала землю лечить лесом. Сосну хочет посадить, чтобы сорняки заглушить. Никогда об этом не слышал. Но говорит убежденно, эмоционально, ярко, глаза горят. Прямо воплощенный крестьянский дух, если судить по его высказываниям. Возвращался в приподнятом настроении, если такие люди в селе еще есть, значит будут и фермеры и будущее есть у села и...

Договорились на завтра к 10 часам.

17 января.

Ходил к Зайцеву. Он смотрел ТВ. Сели делать бюджет семьи. А по телевизору "Спрут-4". Он одним глазом в бумагу, а другим в телевизор. Работали так полчаса, потом завелся разговор о налогах и власти. В голове у него каша. Государство ему не нужно, налоги платить — тоже. Я пытался объяснить смысл и задачи государства, чем здорово обозлил его. Петр сделал вывод, что я защищаю бюрократов. Ярко выражен эгоизм одиночки. Я нарушил его картину жизни и мы сильно поспорили. Орали уже на улице, размахивали руками. Зачем я ввязался в спор, не пойму, ведь хотел просто слушать, а не смог.

18 января.

Договорились встретиться с Петром у правления в 9 часов. Он не пришел. Может быть из-за вчерашнего разговора.

19 января.

Утром пришел Петр с Николаем, его предполагаемым напарником. Разговор шел часа два о земле, о том как раньше обрабатывали землю. Вышел спор сможет или нет Петр один обрабатывать 100 га (три культуры: овес, пшеница, гречиха). Николай рассуждает осторожно и здраво, а Петр нетерпелив и как-то необоснованно убежден, что будет обеспечен ссудой и техникой. У него несколько вариантов и рассчитывает он в одном из них на нас. Начал при нас расчеты, как он управится с севом, начиная с апреля. В мае будет строить сарай на десять рогаток. В июне ремонтировать списанный комбайн.

Петр — одиночка, все сам. Убежден, что сможет напрямую, натуральным обменом получить все для производства. Резкое неприятие всего государственного.

Видны некоторые варианты становления фермерства:

1. Натуральный. Лошадь и соха. Малые объемы производства, чуть больше, чем необходимо для самообеспечения. Затем постепенное расширение до объемов, необходимых для приобретения техники. "Долгий, кружной путь, но дающий полную свободу для человека";

2. "Необарщина". Техника взамен отработки на колхоз.

Петр, подозреваю, из колхоза на самом деле уходить не хочет, если технику ему не дадут, он в колхозе возьмет в аренду или за отработку на колхозном поле. А вообще говорят, что Петр больше всего надеется на бутылку. "За нее у нас ему и вспашут, и уберут". Вот тебе и "крестьянский дух"!

Однако почему он у него должен быть? Почему у меня такое раздражение против него? Он не такой, как мне хотелось? А что я ждал от него? Умных рассуждений — они были, да не понравились. Заботу о будущем своих детей? Он что-то говорил, но что-то не то, даже и не вспомню. Я его старался под что-то подогнать, сам не понимания подо что. Самое интересное, что в разговоре это заметно только по ожесточенности спора, а если бы я не спорил, то вообще бы многого не услышал. А может и так не слышал?»

В этом отрывке дневниковой записи виден постепенный переход от восторженного эмоционального восприятия интервьюером личности респондента, который решил стать фермером. Здесь проявились личные скрытые ожидания интервьюера, связанные с тем, что возможно возрождение российского села через фермерство, через вот таких свободолюбивых крестьян, сохранивших "дух" и т.п. В последующих записях видно постепенное нарастание негативных оценок и эмоциональное неприятие такого "фермера". Однако для исследования важно стремиться отделить личное неприятие интервьюером эгоцентризма респондента как несоответствующей черты личности некой идеальной модели крестьянина-общинника, имеющейся у интервьюера (хотя тот не отдает себе в этом отчета), от его реального портрета. Дневник дает возможность уточнить идеальную модель, которую исследователь создал в своем воображений и непроизвольно сравнивает с ней респондента. В конце автор пытается через вопросы к себе осмыслить перемены в своем восприятии респондента. Это позволит ему в дальнейших встречах быть более объективным и более целенаправленно выяснять несовпадения своего видения фермерского движения с реальным поведением респондента.

Приведем еще пример полевых записей, сделанных на более поздней стадии полевого цикла. Их можно назвать скорее "преданалитическими". Вместо "отметок в бортжурнале" мы видим более развернутые попытки эмоционального и интеллектуального осмысления того, что видел и слышал исследователь.