Социальное происхождение и распределение знания

Кроме общего тезиса взаимных перспектив АШютц обращает внимание еще на два аспекта, которые входят в объяснение механизма повседневной типизации: а) социальное происхождение знания; б) социальное распределение знания. Социальное распределение знания указывает на тот факт, что через личный опыт можно приобрести небольшую часть знания о мире. Большая часть знания передается через родителей, учителей, знакомых, т.е. имеет социальное происхождение. Человека учат определять среду, строить типичные конструкты согласно системе релевантностей, принятой данной социальной группой. Это могут быть образы жизни, способы взаимодействия со средой, рекомендации по достижению типичных целей в типичных условиях типичными средствами. Главным носителем знания является словарь языка и его повседневный синтаксис. Повседневность говорит на языке имен, вещей и событий, где любое имя предполагает типизацию в соответствии с системой релевантности определенной социальной группой ("мы-группой"), если это имя или вещь достаточно значима для группы.

Под социальным распределением знания А.Шютц понимал то, что запас наличного знания у каждого отдельного человека ограничен и различается по степени ясности, отчетливости и точности. В процессе взаимодействия между людьми это учитывается так же, как учитывается и то, что они должны знать одни и те же факты. В связи с этим поднимается проблема "экспертов" и "дилетантов". Каждый человек одновременно выступает "экспертом" в одной узкой сфере деятельности и "дилетантом" во всех остальных. В любой момент жизни наличный запас знаний разграничен по степени ясности, отчетливости и точности. С помощью обыденного опыта человек определяет в каких типичных ситуациях он должен обратиться к эксперту. Он как бы конструирует тип эксперта, обладателя недостающего знания, причем, эта типология распространяется на его систему релевантностей, на его мотивы, определяющие особый тип поведения, черты личности¹. Этот тезис объясняет как в приведенном выше примере взаимодействия интервьюера и респондента достигается понимание через первоначальное обоим известное допущение о типе "заумного" ученого и типе "простого" крестьянина.

¹ Schutz A. Op. cit. P. 13—14.

Можно представить механизм повседневной типизации как серию вопросов, которые постоянно, но часто неосознанно задают себе участники коммуникации. Идентификация начинается с вопроса: "Кто он?", а заканчивается вопросом: "Какой он?", но взаимодействие предполагает не только идентификацию, но и понимание. З.Бауман очень кратко, но емко определил понимание: "Понять — знать как поступать дальше"¹. Из этого следует вопрос-предположение о том, что будет делать партнер дальше и что делать самому, причем в обоих случаях имеется, как правило, набор типичных ожиданий, который основатель этнометодологии Г.Гарфинкель называл "фоновыми ожиданиями"².

¹ Бауман 3. Мыслить социологически. М., 1996. С. 98.

² Garfinkel H. Studies in Ethnomethodology. Blacwell; Oxford, 1990.