Неокантианская эпистемологическая традиция: философские корни методологии

У истоков дискуссий о социальных (гуманитарных) науках стоит вопрос о нашем отношении к свидетельствам ("данным") — проблема объективности. Она служит своего рода водоразделом. По одну сторону находятся модели универсальной науки как систематического знания, базирующегося на данных, которые независимы от наблюдателя (и, следовательно, объективны), на данных, которые поддаются внешнему наблюдению и могут быть представлены количественно, на основе которых делаются обобщения и исходя из которых проверяются гипотетические конструкции и теоретические утверждения. В этой модели имплицитно присутствует требование или сильное предпочтение повторяющегося, унифицированного и качественно неизменного (т.е. по сути внеисторического) предмета исследования. Противники этого подхода склонны сегодня подводить его под одно общее название: "по- ' зитивизм". Его сторонники часто отвергают это определение, подчеркивая, что существует множество течений, представители которых согласны с предположением о фундаментальном методологическом единстве данных о мире и путей его изучения во всех науках без непременного признания других базовых предположений классического позитивизма².

По другую сторону находятся те, позиции которых сводятся к тому, что событиям человеческой жизни присущи фундаментальные своеобразия и, следовательно, изучать их необходимо с помощью дуалистических методов, сообразно их двойственной природе. Человеческие и социальные явления обладают характеристиками "объективных" данных, и значимые результаты могут быть получены на основе статистического анализа и моделей, в которые закладывались бы их повторяющаяся и универсальная природа, работающих по принципу "вход/выход" (input/output) и вводящих в оборот статистический анализ. В то же время другая основополагающая характеристика явлений такого рода связана со свойствами объекта исследования, обладающего способностью саморефлексии и свободного выбора, познания, правом на ошибки и их предубеждения, т.е. способностью по-разному реагировать на данный стимул, а не только те, которые возникают исключительно под воздействием внешних факторов или являются простыми проявлениями заложенной в нем структуры. Далее, предполагается также, что общественные явления подвержены качественным изменениям и что такие атрибуты, как ориентация, смысл и выбор составляют значимые и необходимые элементы в их описании и анализе. Для изучения этого требуются особые методологические подходы и средства. Неокантианская традиция конца XIX в. решила эту проблему, постулировав фундаментальный дуализм организованного знания и соответственно разграничив поля исследований и методологии (например, Г.Риккерт разграничил науку о природе (Natur-wissenschaft) и науку о культуре (Kulturwissenschaft) и, соответственно, характерные для них генерализирующий и индивидуализирующий методы³). Серьезные споры между неокантианцами (например, Г.Риккерт против В-Дильтея) велись относительно природы этого дуализма⁴. Тем не менее фундаментальное разделение на естественные и гуманитарные науки было воспринято всеми представителями этой традиции, как отражающее особенности гуманитарных и социальных исследований объекта, а именно его способности к интроспекции и выбору, в котором содержится возможность трансформации под воздействием знания и самопознания. В англосаксонском дискурсе присутствует еще более радикальная позиция, когда вся область мысли строго делится на "науку" и "искусство" (Sciences and Arts), т.е. на вопросы, доступные научному познанию, где объективное знание возможно, и проблемы, закрытые для науки, такие, как предметы, относящиеся к сфере искусства⁵.

Исторические корни этих дебатов можно найти в работах XVIII в. Жан-Батиста Вико (или даже у философов Древней Греции), но в современной науке их прямое начало связано с тем, что Н.Хомский назвал центральным выводом картезианства: "Люди принципиально отличны от всего принадлежащего физическому миру. Другие организмы — суть машины. Когда их части установлены в определенном порядке, и они помещены в определенную внешнюю среду, все, что они делают, полностью предопределено или же вполне случайно (is random). Но эти же условия не принуждают людей действовать тем или иным образом, люди только имеют побуждение и склонность так поступать... Их поведение может быть предсказуемым в той мере, в какой они обычно делают то, к чему имеют побуждение и склонность, но тем не менее они свободны и уникальным образом свободны, поскольку им необязательно делать то, к чему они имеют побуждение и склонность"⁶.

Методология двойной рефлексивности принимает в качестве эпистемологического базиса неокантианскую традицию в ее менее радикальной форме, т.е. в лице таких представителей как ГРиккерт и М.Вебер. Там, где речь идет об изучении человеческих сообществ, требуется двойственный методологический подход, дающий представление как о специфически человеческих, так и об объективных характеристиках объекта. Различные срезы реальности, а также разные обобщающие категории, дают возможность многостороннего и комбинированного освещения объекта социологического исследования.