Нижегородская программа «ЗеРНо»: теория и практика реализации

Реализация планов МБРР шла медленнее, чем рассчитывали ав­торы «Стратегии» по нескольким причинам, в том числе: 1) эконо­мический потенциал коллективных хозяйств оказался более устой­чивым; 2) подавляющее большинство крестьян не считало, что они живут в «агрогулаге» и предпочли сохранить коллективную форму хозяйства.

В результате по России на 1 января 1994 г. из 95% перерегист­рировавшихся предприятий 34% сохранили свой прежний статус. В Нижегородской области с начала 1992 г. по 1 января 1994 г. перере­гистрировалось 665 колхозов и совхозов, из которых коллективы 254 хозяйств приняли решение о сохранении своего статуса. Из ос­тальных — лишь 6 выбрали статус акционерных обществ открытого типа⁵. Но это не соответствовало программе МБРР. Согласно ей право быть государственными или общественными предприятиями предоставляется только трем категориям хозяйств:

1. Небольшое число хозяйств, участвующих в исследованиях, либо выступающих в качестве центров просвещения и обучения.

2. Совхозы, производящие семенной материал для текущего производства, но только до тех пор, пока эти функции не смогут прейти к частному сектору.

3 Земля совхозов вблизи крупных городских центров, которую можно переклассифицировать в резерв будущего роста городских районов»⁶.

Сохранение прежнего статуса хозяйствами означало существен­ное сокращение рынка земли. Это побудило МБРР разработать до­полнительные программы разрушения коллективно-долевой формы земельной собственности. К ним относится документ Международ­ной Финансовой Корпорации (одна из фирм МБРР) под названием «Приватизация земли и реорганизация сельхозпредприятий в Рос­сии: нижегородская модель. Проект Пособия для обсуждения с должностными лицами Российской Федерации», получивший назва­ние «ЗеРНо».

Летом 1993 г. в интервью радио «Свобода» губернатор Нижего­родской области Б. Немцов объявляет, что во время поездки в США он обсуждал проект приватизации колхозов и совхозов, разработан­ный МФК для реализации на территории всей России, и высказыва­ет надежду, что США окажут для этого и техническую, и финансо­вую помощь⁷. 21 августа 1993 г. Нижегородский областной Совет депутатов утверждает его в качестве областной программы привати­зации земли и реорганизации сельхозпредприятий.

О преемственности «Стратегии» и «Проекта» свидетельствует и такой факт, что среди авторов того и другого документа является с российской стороны проф. Аграрного института РАСХН В. Узун. После реорганизации первых же хозяйств в марте 1994 г. на аукцио­не в колхозе имени «60-летие Октября» премьер-министр РФ В.С. Черномырдин заявил: «Сегодня рождается национальная рос­сийская программа реформации аграрного сектора. Мы ее поддер­жим». Уже само присутствие Черномырдина на аукционе свидетель­ствовало о том, какое значение придается программе «ЗеРНо». Кон­троль за реформированием осуществлял лично Б. Немцов. Не дожи­даясь ни позитивных, ни негативных результатов реорганизации, первый вице-премьер А. Чубайс и министр сельского хозяйства А. Заверюха были назначены ответственными за проведение земель­ной приватизации в России на основе опыта Нижегородской области, программа которой должна была быть представлена на рассмот­рение правительства через два месяца⁸. Поскольку реорганизация хозяйств проводилась в осенне-зимний период, ее первые результа­ты не могли быть известны ранее окончания сельскохозяйственного года. Только тогда можно было бы говорить об опыте производства, а не «дележе» собственности. Но отрицательный опыт мог стать тормозом в создании рынка земли. Не случайно в аналитической | записке П. Филиппова, руководителя Аналитического центра по со­циально-экономической политике при Президенте, рекомендовалось 1 приступить к принудительному роспуску колхозов и совхозов до на-1 чала посевных работ. Процитируем из нее некоторые положения: «Нужно... до 20 февраля издать указы президента РФ по реформиро­ванию сельского хозяйства, в которых заложить мощные стимулы для реформ «снизу» и своеобразный пресс. Следует обязать акцио­нерные общества и оставшиеся колхозы провести в феврале—марте общие собрания акционеров и колхозников по вопросам разукруп­нения сельхозпредприятий, разделения их на коллективные кресть­янские хозяйства, имеющие в собственности отдельные фермы, се­вообороты, тепличные хозяйства и т.п. Возложить ответственность за успешное разукрупнение акцио­нерных обществ и колхозов на глав администрации районов... Целесообразно гарантировать администрации акционерных обществ и колхозов 5% уставного капитала подобно тому, как поступили при приватизации промышленных предприятий. Установить, что при успешном разделении хозяйств к весенне-летнему сезону 1994 г. кредиты, предоставленные акционерным обществам, будут пролон­гированы на полгода...». Аграрным комитетам в Совете Федерации и Думе удалось не допустить подписание уже подготовленных под эти рекомендации проектов указов⁹.

Одним из руководящих принципов «Проекта» является «разви­тие рынка земли: программа расширяет рынок земли путем продви­жения к отношениям купли-продажи земли и имущества сельскохо­зяйственных предприятий». Для этого предлагается разделить сред­ства производства на земельные доли и имущественные паи в натуре с выдачей свидетельств о праве собственности и перегруппировке паев согласно желанию их владельцев при организации новых форм производства через аукционы. В Проекте записано, что реорганиза­ция хозяйств будет проводиться только добровольно. Практика же аграрной реформы свидетельствовала об обратном. Назовем лишь четыре сильнейших объективных фактора, которые превращали доб­ровольность в принудительность:

1. Невыплата государством и коммерческими структурами долгов коллективным сельским товаропроизводителям.

2. Льготы первым реорганизованным хозяйствам, фермерам и их объединениям. Так, распоряжением №246-р от 22.02.94 г. «О финансовой поддержке реформированным сельхозпредприятиям в 1994 году» обещались целевые льготные кредиты за счет средств об-1астного бюджета на следующие цели: повышение плодородия зе­мель, закупку минеральных удобрений, семян, сельскохозяйственной техники и оборудования, укрепление кормовой базы животноводст­ва механизацию животноводческих ферм, строительство миникомбикормовых заводов, приобретение скота, пополнение оборотных средств. Кредит должен был выделяться на срок до трех лет из рас­чета до 200 тыс. на 1 га сельхозугодий. Процентная ставка за кредит устанавливалась в размере 10% с увеличением коммерческим банкам на 3% ~ величину фиксированной маржи, в то время как процент­ная ставка в банках составляла около 200%.

Финансовые реалии заставили уже через полтора месяца внести коррективы. Распоряжением администрации Нижегородской области №422-р от 01.04.94 г. «О внесении изменений о финансовой под­держке реформированным хозяйствам в 1994 г.» для таких хозяйств предусмотрено выделение уже 50 тыс. руб. на 1 га сельхозугодий. Процентная ставка за кредит определяется в размере 50% от ставки Центробанка с увеличением коммерческими банками на 4% - вели­чину фиксированной маржи. 15.08.94 г. было принято еще одно рас­поряжение за №1138-р «О внесении изменений в Положение от 22.02.94 г. №246-р», которое обещало частичную компенсацию за оплату энергоресурсов в связи с их удорожанием.

С апреля 1994 г. к областному бюджету был «подключен» феде­ральный бюджет. Постановление правительства «О практике аграрных преобразований в Нижегородской области» (№324) преду­сматривало выделение Нижегородской области из федерального бюджета 2 млрд. руб. на работу по реорганизации сельхозпредприя­тий, предоставление налоговых льгот сельскохозяйственным, обслу­живающим и перерабатывающим предприятиям, созданным на базе реорганизации в соответствии с данной программой хозяйств и т. п.¹ Постановление предусматривало создание сети консультационных пунктов, передачу опыта руководителям и специалистам агропро­мышленного комплекса других регионов России.

В области ежегодно принимались программы приватизации земли и реорганизации сельскохозяйственных предприятий Нижего­родской области, подкрепленные финансированием, в том числе безвозмездным, а также предоставлением различных льгот¹⁰. А в це­лом для дальнейшего реформирования российского агросектора Всемирный банк обещал дополнительно до 30 июня 1994 г. выделить новые кредиты на 325 млн. долларов¹¹.

3. Перевод объектов социальной инфраструктуры на местный бюджет. Это тоже делалось волевым решением без создания в орга­нах местного самоуправления необходимых условий как финансо­вых, так и технических. Заметим, что это лишь первый этап сверты­вания социальной сферы инженерной инфраструктуры на селе под прикрытием лозунга равных прав селян и горожан как клиентов соцкультбыта. Перераспределение бюджета в пользу села, когда его дотирует город и большинство депутатов Областного законодатель­ного собрания горожане, всегда предмет спора, в котором побеждает большинство. Поэтому передача на местный бюджет вызвала закры­тие объектов социальной сферы. Этот процесс был тесно связан с программой, разработанной Комитетом по управлению городским имуществом под руководством С. В. Антюганова (КУГИ) по малой приватизации на 1995 г. Она предполагала приватизацию жилищно-коммунального хозяйства, здравоохранения, земельных участков под приватизированными предприятиями. Более того, КУГИ готовил проект указа Ельцина о проведении в Нижегородской области экс­перимента по приватизации объектов культуры, по результатам ко­торого должна была разрабатываться концепция для всей РФ¹². Все это тесно связано с финансированием соответствующих статей рай­онных бюджетов, а следовательно, сельской социальной инфра­структуры.

4. Заинтересованность в такой реорганизации руководителей хо­зяйств, рассчитывающих, что в ближайшие же годы они сосредото­чат в своих руках значительное количество долей и паев своих одно­сельчан. Кстати, это им советовали и авторы нижегородской модели, так как «большое количество собственников будет тормозить дело»¹³.

Нельзя не отметить этот сильный субъективный фактор. Цепоч­ка из диспаритета цен, «ножниц» между себестоимостью продукции пеной ее реализации, налоговый беспредел, задержка хозяйствам оплаты за произведенную продукцию, невыплата по полгода заработной платы работникам и т. п. не могла не закончиться снижением дисциплины труда, ростом пьянства, воровства и формированием руководства хозяйств психологической усталости, желания изба­виться от худших работников. Директор одного из реорганизованных хозяйств так обозначил сложившуюся ситуацию: «Со всеми работать не хочу, а только с добросовестными. Остальные организуйтесь, как хотите»¹⁴. Авторы Нижегородской модели постоянно подчеркивали, что в ходе реформы будут созданы коллективы на основе психологи­ческой совместимости, на практике решающим фактором стал рас­чет руководителя организуемого предприятия.

О степени добровольности свидетельствует и такой факт. По данным социологического исследования в четырех из шести рефор­мированных хозяйств за реорганизацию высказалась треть опрошен­ных, греть отдала бы землю обратно трудовому коллективу, 10—16% (в зависимости от хозяйств) хотели бы основать семейные хозяйства, 10-12% - организовать малые предприятия с другими членами хо­зяйств, остальные не приняли решения¹⁵. Более того, опыт реоргани­зации показал, что она стимулирует развитие конфликтных ситуа­ций. Например, при расчете имущественного пая:

1. По любой из двух методик, предложенных Министерством сельского хозяйства (учет среднего заработка за последние 5 лет и стажа работы в хозяйстве или учет зарплаты за все годы работы в хозяйстве даже с индексацией на инфляцию), имущественный пай доярки с 28-летним стажем получался меньше, чем у специалиста, а то и банщика, проработавших несколько лет. Поскольку во вновь организуемом предприятии дивиденд (3—4%) рассчитывается исходя из размера пая, от него же (пая) зависит количество голосов у пай­щиков, изначально закладывается имущественное и правовое нера­венство членов будущего хозяйства.

2. Расчет паев должен производиться после инвентаризации хо­зяйства, для чего создается внутрихозяйственная комиссия, как правило, из тех, кто войдет в руководство нового хозяйства.

Новым фактором, стимулирующим реализацию Нижегородской модели приватизации, стало решение руководства области не заку­пать в 1994 г. у села овощи для города. Б. Немцов мотивировал это решение тем, что как бананы государство не закупает, а они посто­янно есть в продаже, так будет и с картофелем. Главной причиной такого решения явилось не то, что продовольственные базы после приватизации были переоборудованы под промтоварные, и не то, хозяйствах нет своих овощехранилищ, а значит, будут значительные потери продукции. Такое решение затрудняло своевременную выплату хозяйствами кредитов, взятых у банков под урожай, что увеличило задолженность хозяйств и могло стать стимулом продажи заложенных земель, техники и т.п. В этом плане политика Нижегородского губернатора полностью соответствовала позиции А. Чубайса, заявившего в своем выступлении по радиостанции «Маяк» 8 октября 1994 г., что селу надо отказать в государственной помощи, так как государство должно селу 6 трлн. руб., в то время как село должно по банковским кредитам 8 трлн. руб. Факт, что долг села возник как следствие того, что государство все еще не расплатилось с ним за предыдущие урожаи, А. Чубайсом был проигнорирован.

Такая позиция широко пропагандируется и в печати. Так, депу­тат Совета Федерации А. Беляев утверждал, что «сокращение дота­ций сельскому хозяйству будет, в конечном счете, только способст­вовать его развитию. Ведь оно повлияет на снижение уровня инфля­ции, а стало быть, сделает более привлекательными инвестиции, в том числе в аграрный сектор». Пока же деньги на Агропром тратятся бесполезно¹⁶.

После назначения А. Чубайса первым вице-премьером, отве­чающим за макроэкономику, приватизацию и курирование внешне­экономических связей, на совещании сельхозпроизводителей он зая­вил, что готовятся документы, которые дадут толчок реальному вы­делению земельных и имущественных паев, без которых трудно формировать истинного хозяина земли. Надо создавать ипотечные банки, вводить кредитование производителей под залог земли и имущества¹⁷. Очевидно, речь шла о реанимации упомянутой анали­тической записки П. Филиппова и подготовленных под нее доку­ментов. И хотя соответствующие законодательные акты были приня­ты, залог земли и имущества осуществлялся в незначительных масштабах, так как был не выгоден банкам.

ОЦЕНКА УРОВНЯ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СТРАНЫ

Устойчивое развитие сельского хозяйства, его воспроизводство зависят от многих составляющих. Это — формирование и приумноже­ние его ресурсного и производственного потенциала; использование внутренних резервов сельскохозяйственных производителей; увеличе­ние государственной поддержки сельхозпроизводителей; гарантиро­ванные сопоставимые цены на промышленную и сельскохозяйствен­ную продукцию; развитие инфраструктуры на селе. Основная проблема нормализации повышения производительности труда в сельском хозяйстве заключается в повышении реальных доходов работников сельского хозяйства, так как при низкой заработной плате не обеспечивается воспроизводство рабочей силы, вследствие чего более поло­вины сельского населения находится на грани бедности.

Сельское хозяйство остается единственной отраслью, в которой 1стематически сокращается масса основных доходов, их доля в фондах страны упала с 11% в 1998 г. до 3,7 в 2005 г.

Фондовооруженность труда в отрасли в 4,9 раза, а занятых работников в 2,7 раза меньше, чем в других отраслях экономики, хотя в сельском хозяйстве в силу особенностей его производства она должна быть существенно выше. Природные ресурсы, научный и кадровый персонал позволяют полностью обеспечить продовольственную безо­пасность страны, но не обеспечивают. Почему? Дикие законы рынка, реорганизация колхозов и совхозов, создание на их базе мелких това­ропроизводителей полностью разрушили аграрный сектор страны.

При этом государство выполняет функции только наблюдателя. Жертвой такой политики стали сельская экономика и ее социальная сфера. Это не просто ошибка. Это настоящая удавка для всей эко­номики сельского хозяйства, что подтверждают следующие данные: в 2001 г. для приобретения 1 т дизельного топлива по цене 7 137 руб. сельхозпроизводителю требовалось реализовать 3,135 т зерна, или 0,278 т мяса крупного рогатого скота и птицы, или 1,64 т молока; в 2005 г. средняя цена приобретения 1 т дизельного топлива была 14 500 руб., в 2006 г. она увеличилась до 17 тыс. руб., соответственно увеличились расходы на его покупку (зерна - более 6 т, мяса скота и птицы - 0,4 т, молока - более 2 т).

В таких «рыночных условиях» крестьяне вынуждены на оплату топлива и других энергоносителей тратить более половины своих доходов. О каких передовых технологиях и техническом перевоору­жении можно говорить в этой ситуации?

На производство продукции сельского хозяйства, по данным об­следования занятости населения¹⁸, включая вторичную, затрачивается около 22% всего живого труда страны, а доля валового внутреннего продукта (ВВП) составляет 6,2%. Таким образом, на единицу труда приходится в четыре с лишним раза меньше валовой добавленной стоимости (ВДС) по сравнению с другими отраслями экономики страны, а на 1 законного работника — в 2,1 раза. Это результат дис­паритета цен, монополизма отраслей, конкурентности импорта и слабой поддержки отраслей государством.

Инвестиции в отраслевой капитал в сельском хозяйстве почти наполовину меньше его доли в ВВП, а прибыль организаций ниже 1% прибыли экономики. Для реального развития сельскохозяйствен­ного производства необходимо взаимодействие рыночной и плано­вой экономики сельскохозяйственного производства, регулирование внутренних цен на газ, топливо, электроэнергию.

К сожалению, в стране до сих пор нет четких положений эко­номической политики в этой важной сфере.

Требует срочного пересмотра система налогообложения, которая должна обеспечивать стабилизацию внутренних цен на энергоноси­тели. Необходимо перенять опыт многих развитых стран, где топливо крестьянам отпускается без акцизов и налога на добавленную стоимость. В нынешней экономической политике России на первом месте превалируют несколько ориентиров: интеграция с Западом; стремление быстрее вступить в лоно ВТО; привлечение западных инвестиций. При этом нефтяная и газовая отрасли представляются правительством как «локомотив экономики», так как высокие цены на энергоносители создают более устойчивые условия для формирова­ния бюджета и развития отраслей реальной экономики. Отсюда и повышение внутренних цен на топливо, электроэнергию, газ до уровня мировых, отказ от субсидирования сельского хозяйства и по­вышение тарифов для населения более высокими темпами. Прави­тельство должно учитывать, что в большинстве регионов РФ жесткие климатические условия, поэтому цены на энергоносители для сель­ского хозяйства должны быть ниже мировых цен.

В приоритетном проекте «Развитие АПК» в бюджете 2006 г. средства на пополнение условного капитала увеличили всего на 8 млрд. руб., что можно рассматривать как издевательство над крестья­нами. Все отрасли в сельском хозяйстве - жизнеобеспечивающие, определяющие возможность существования государства, поэтому развивать их следует с максимальным использованием потенциала природно-экономических ресурсов. Естественно, таким отраслям экономики сельского хозяйства следует обеспечивать государствен­ную поддержку, объемы их производства должны покрывать боль­шую часть внутреннего рынка, быть достаточными для выхода на мировой рынок.

В настоящее время иностранные компании, фермеры, производи­тели сельскохозяйственных продуктов, имеющие доступ на россий­ский рынок, работают куда в более льготных условиях по сравнению с отечественными товаропроизводителями. Зарубежные сельхозпроизво­дители, продающие свою продукцию в России, пользуются кредитны­ми ресурсами под 3-5% в год, что в 3-4 раза ниже, чем в нашей стра­не. При покупке дорогостоящей техники по лизинговому кредиту в первый год эксплуатации они, как правило, освобождаются от уплаты кредита, а в случае приобретения новой, более совершенной, получа­ют еще и субсидии. Вот так, благодаря заботе государства, фермеры Запада быстро переоснащают свою материально-техническую базу на более высокопроизводительные машины, благодаря чему совершенст­вуется технология производства как в растениеводстве, так и в живот­новодстве. Растет производительность труда, сокращаются затраты труда и средств на единицу продукции. Производители сельскохозяй­ственной продукции получают также мощные государственные субсидии, которые равняются 50% суммы доходов. Например, в ФРГ в рас­чете на 1 га пашни бюджетная поддержка из Евросоюза составляет 323 евро, или более 11 тыс. руб.; у нас в России - 10 дол. (250 руб.)¹⁹.

У сельхозпроизводителей Запада существенно меньше налоговая нагрузка, поскольку нет налога на добавленную стоимость, ниже ставки социального налога. В этих условиях особенно опасными яв­ляются процессы быстрого сокращения и деградации трудовых кол­лективов, а также ликвидации в разных формах крупных сельхозорганизаций. За 2000—2004 гг. общее число крупных и средних органи­заций сократилось на 7,2 тыс., или на 25,4%. Из-за выбытия из об­щего числа убыточных организаций при расчете доли прибыльных создается видимость улучшения ситуации. Сокращается общая чис­ленность сельскохозяйственных организаций России. Только за три года она сократилась на 4,2 тыс., или на 16,9% (за 2005 г. еще на 1,6 тыс.). Быстро возрастает число организаций с относительно ма­лой численностью работников, уменьшаются их средние размеры, многим организациям в связи с продолжением оттока работников грозит ликвидация, или преобразование в другие формы, или бан­кротство под видом мнимого оздоровления предприятий. На деле банкротство стало криминальным средством передела собственности. Разумнее было бы для предприятий сельхозпроизводителей ввести особые условия, предоставив им возможность получения государст­венной поддержки для сохранения своего потенциала, а также ис­пользовать другие способы сохранения производства, такие, как раз­витие инфраструктуры на селе, ввод в действие различных предпри­ятий по переработке и хранению выращенной сельхозпродукции, строительство жилья и т.д.

В 2005 г. почти 4 тыс. сельхозпредприятий, или почти 15% об­щего их числа, отнесены к банкротным. Это настораживающий факт. А главное при банкротстве на покрытие долга изымаются наи­более ценные активы: скот, новая техника, зерно, земля. Понятно, что ждет людей, проживающих на селе, после такой процедуры. Если в РФ в 2004 г. имелось 12 тыс. организаций с числом работников до 100 человек, то в 2007 г. - 10 тыс. В расчете на одну организацию приходилось соответственно 52 и 50 работников, 4 082 и 3 185 га сельхозугодий, 488 и 635 га посевов зерновых культур, 107 и 126 го­лов крупного рогатого скота. Возникают достаточно крупные про­блемы рациональной организации труда и производства, это усугуб­ляется еще и низкой технической вооруженностью, отсутствием комплекса современной техники и технологий.

Если рассматривать данные вопросы с теоретической точки зре­ния, то сокращение численности работников в организациях любых форм собственности и хозяйствования является одним из важных направлений повышения производительности труда, роста эффек­тивности и конкурентоспособности производства. Но в сельском хозяйстве России этот процесс имеет свои специфические особенно­сти. Сокращение численности занятых происходит в основном не из-за модернизации и обновления материально-технической базы производства, повышения его энерговооруженности, фондообеспе­ченности и фондовооруженности, а из-за оттока работников в связи, низкой оплатой их труда. Вследствие разницы в уровне оплаты труда в сельском хозяйстве и в других отраслях усиливается межот­раслевая конкуренция работников. Чтобы сохранить производство и трудовые ресурсы, руководители сельскохозяйственных организаций вынуждены повышать уровень оплаты труда. Но в сложившихся ус­ловиях монополизма, низких цен реализации продукции сельского хозяйства и слабого платежеспособного спроса населения, а также отсутствия необходимой государственной поддержки села повыше­ние оплаты приводит к убыточности производства.

Если в дореформенное время работники колхозов и совхозов по оплате труда были почти на уровне промышленных, то сейчас они замыкают ранжированный ряд отраслей экономики.

Наши исследования в коллективных хозяйствах Нижегородской области показали и другие негативные стороны по оплате труда тру­жеников сельского хозяйства. Доля работников с ежемесячной опла­той труда от 680 до 1 700 руб. составила более 50%. В промышленно­сти этот показатель всего 7,5%, в строительстве — 8,8, на транспорте -3,9, в ТКХ- 11,3.

Соотношение средней заработной платы 10% наиболее и 10% наименее оплачиваемых работников в 2005 г. достигло 21,5 раза, т.е. быстрыми темпами идет процесс межотраслевого, регионального и социального расслоения общества на бедных и богатых. Реализация проекта развития АПК на повышение доходности сельскохозяйст­венного труда и уровня жизни сельских жителей оказалась профана­цией. Проектом были определены направления решения проблем, связанных с увеличением производства аграрной продукции, органи­зацией дополнительных рабочих мест, повышением самозанятости тружеников на селе.

Однако рост физических объемов производства сельхозпродук­ции в 2000—2006 гг. не сопровождался улучшением финансовых ре­зультатов деятельности сельхозорганизаций, увеличением оплаты труда сельхозработников и доходов населения. Мы считаем, что и в перспективе намеченная прибавка производства продукции не ска­жется положительно на зарплате, поскольку не соблюдено главное положение основных направлений агропродовольственной политики на 2001—2010 гг., а именно не обеспечены равные с другими отрас­лями экономические условия для сельского хозяйства. Особенно это касается производителей и поставщиков энергетических средств.

Решение проблемы повышения доходности сельскохозяйственного труда и уровня жизни сельских жителей не заложено и в при­оритетный национальный проект «Развитие АПК». Ельцинская реорганизация колхозов и совхозов обнажила все изъяны сельской жиз­ни. С одной стороны, появилась безработица, с другой — стал осу­ществляться переток рабочей силы из бывших коллективных хо­зяйств в индивидуальные, что изменило в первую очередь социаль­но-трудовые отношения, структуру и качество рабочей силы. Быв­шие колхозники и работники совхозов стали наемными работника­ми.

Как показали исследования в 2006 г., вся рабочая сила в сель­ском хозяйстве составила 14,3 млн. чел. Из них занятые в крестьян­ских фермерских хозяйствах - 900 тыс. чел. (6,3%), наемные работ­ники в крупных сельскохозяйственных предприятиях - 2,9 млн. чел. (20,3%), занятые в хозяйствах населения товарного типа — 2,9 млн. чел. (20,3%), в крестьянских подворьях - 5,8 млн. чел. (40,6%), без­работные — 1,8 млн. чел. (12,5%)²⁰.

Все формы собственности и хозяйствования — ведущие товарное производство и домашние хозяйства - в силу перечисленных выше причин не имеют условий даже для простого воспроизводства. Рента­бельность реализации их продукции в 2000—2005 гг. составила не бо­лее 7% (по сравнению с 14% по экономике в целом), а рентабельность активов - соответственно 2,9 и 6,3%. Сельские труженики работают в условиях неустойчивой рыночной конъюнктуры, с резкими колеба­ниями цен в зависимости от изменения предложения, без гарантиро­ванных цен и государственных интервенций (табл. 1).

Таблица 1.

ПРИРОСТ ОБЪЕМА И ЦЕН РЕАЛИЗАЦИИ ПРОДУКЦИИ В СЕЛЬХОЗОРГАНИЗАЦИЯХ РОССИИ, в % к предыдущему году

Между объемами предложения продукции на рынке и ценами ее реализации имеется обратная связь; цены и доходы каждый год сильно колеблются; из-за неблагоприятных условий воспроизводства продолжает разрушаться ресурсный потенциал крупного товарного производства.

Эффективными и более интенсивными остаются товаропроизво­дители с крупными сохранившимися трудовыми коллективами (табл. 2). Организации с малыми коллективами являются, как прави­ло, убыточными: уменьшение численности работников не стало для них фактором роста производительности труда.

Таблица 2.